Этот год дважды знаменателен для Василия Ивановича, в феврале он отметил свой личный юбилей, а совсем скоро исполнится 25 лет, как он встал во главе «Покровского», и опять же, как он в шутку признается, «планировал ненадолго, а задержался на постоянку».

Каждый раз, общаясь с Василием Ивановичем, становится совершенно очевидно, что он занимается любимым делом, уверен в своей команде, получает поддержку семьи и не без гордости наблюдает за успехами сыновей. И очень давно хотелось его спросить, считает ли он себя счастливым человеком? Об этом и многом другом мы пообщались с Жильцовым-старшим (так его частенько называют) в разгар юбилейной посевной.

Василий Иванович Жильцов – уроженец Череповецкого (а в те годы Уломского) района Вологодской области. После школы он поступил в Вологодский молочный институт, а после его окончания вернулся на родину, устроившись в совхоз «Уломский» механиком. В этом хозяйстве всю жизнь водителем проработал его отец. Поэтому интерес к технике Василий Иванович начал проявлять ещё с детства и не исключает, что пример отца во многом повлиял на его выбор в сторону факультета механизации. Позднее он стал заместителем директора по капитальному строительству, а в январе 1977-го в возрасте 27 лет уже возглавил предприятие.

-

Василий Иванович, кто повлиял на выбор профессии и дальнейшего пути?

- Я был хорошо знаком с главным инженером совхоза «Уломский» Анатолием Васильевичем Быковым, разговоры с ним, думаю, в какой-то степени сыграли роль в том, что я пошел учиться в Вологодский молочный институт. Был и пример старших товарищей, уже окончивших вуз, и знакомство с техникой многое дало – отец работал водителем, и интерес к машинам у меня от него. Всё вместе сложилось так, что я оказался в Молочном институте.

На последнем курсе я познакомился со своей будущей супругой, она тогда училась только на подготовительных курсах. Надежда Михайловна родом из Кирова и на обучение приехала по направлению от Кировского молочного комбината, куда мы и планировали уехать после окончания её учебы. Поэтому работу в «Уломском» я расценивал для себя как временную и не строил особых планов. Но так сложилось, что его директор Леонид Александрович Семеновский,  уходя на повышение и выбирая себе преемника, остановил свой выбор на мне. Это назначение было для меня полной неожиданностью, ведь я курировал строительство, а по производственным вопросам у него был другой заместитель. Но благодаря такому повороту мы остались на Уломской земле и не уехали в Киров. Жена, кстати, после окончания института устроилась в это же хозяйство, правда, ей пришлось переквалифицироваться с технолога на экономиста.

Но проработал я там недолго, в 1980 году я уже вступил в должность начальника Управления сельского хозяйства Грязовецкого района. Признаюсь, душа к такой работе не лежала совсем. Но раньше вопрос как решался – волею партии к моей судьбе подключился даже не райком, а обком партии, это было на контроле у самого Дрыгина. Здесь выбора у меня не было, я был вынужден возглавить управление. Но, только приступив к работе, я сразу стал искать пути обратно.

- Какую роль районные управления тогда играли для хозяйств?

- В то время управление сельского хозяйства действительно был орган, который оказывал прямое воздействие на всё, что делалось в отрасли. Это был большой аппарат управления, в котором работали профессионалы: специалисты, технологи. Финансирование, поставки техники, планирование – всё шло через районное управление. Но, повторюсь, душа не лежала!

Так случилось, что в 1983 году директор ордена Трудового Красного Знамени совхоза имени 50-летия СССР Леонид Николаевич Бурцев решил уйти из хозяйства, тоже на повышение. Первый секретарь райкома, зная, что я давно прошу поменять кабинет на работу в полях, предложил это место мне. Так в июне 1983 года я и оказался в совхозе имени 50-летия СССР и застрял там на целых 28 лет. (Смеется.)

- Что представляло собой хозяйство на тот момент?

- Это был крепкий совхоз, с хорошей материальной базой, мой предшественник Бурцев – Герой Социалистического Труда. Но проблемы, как и везде, были. Много было дутых цифр, говорю прямо, была показуха. Тем не менее хозяйство было сильным. И не знаю почему, но со стороны моего предшественника ко мне было очень ревностное отношение, не столько было помощи, сколько пытался в чем-то уколоть меня. Наши отношения не были простыми. Леонид Николаевич тогда стал работать в вышестоящем управлении, и многие мои действия подвергались критике с его стороны. Но спустя лет 8–10 он понял, что был не прав, извинился и сказал мне: «Молодец, всё было правильно сделано, я рад за тебя!»

Совхоз имени 50-летия СССР – одно из немногих хозяйств Вологодской области, которое в своей истории не пережило никаких ликвидаций и прочих катаклизмов. В плановом порядке проходили реорганизации, менялись формы собственности, но оно сохранилось, повторюсь, одно из немногих! Единичные хозяйства прошли все 90-е и 2000-е годы. Сложно жили, но работали. Да, в те времена оно не развивалось, просто поддерживали уровень, сохранили коллектив, причем своевременно выплачивали зарплату. Искали пути-решения, и нам всё удалось. И еще мы сохранили его название – ордена Трудового Красного Знамени племзавод-колхоз имени 50-летия СССР. Это я себе в заслугу ставлю!

- Василий Иванович, как вы расцениваете условия ведения сельского хозяйства в советские годы и в наше время? Когда было больше возможностей?

- Здесь мне действительно есть с чем сравнивать, есть работа в советское время, эпоха развала и день сегодняшний. В СССР, считаю, была излишняя плановость и излишний контроль за работой хозяйств, который был абсолютно ни к чему, и это время показало. В 90-е годы, когда был беспредел, вести разговор о чем-либо, о каком-то планировании было вообще сложно. Сравнивая две системы, современную и советскую, я считаю, что сейчас работать легче. Я не беру здесь в расчет промежуток времени в 90-х годах, когда никому ничего не надо было.

Сегодня мы планируем сами, смотрим, как можно работать и зарабатывать, и самое главное – развиваться. А тогда посевные площади, поголовье, фонд оплаты труда, продуктивность и т.д. – всё было четко регламентировано.

Если мы сегодня считаем в амбаре, раньше считали в бункере. А разница между бункерным и амбарным весом доходила до 30 %. Это что, приписки? Естественно, была и показуха, то же самое и в удоях молока было. С этой проблемой я сам столкнулся, когда пришел в совхоз имени 50-летия СССР, шла фальсификация молока, разбавляли водой – это всё тоже было…

Или излишний контроль, иногда он доходил до абсурда. Когда я работал в «Уломском» директором, мы там садили 390 га картофеля в плановом порядке, плюс ежегодное задание к плану 10-20 га. Ладно его посадить, техника была, картофелехранилище построили, но надо было и убирать. А когда начинать уборку – это решение бюро обкома партии, а горком партии принимал решение о направлении шефов. За каждым промышленным предприятием закрепляли определенные колхозы и площади для уборки. Устанавливался срок массовой копки картофеля, например, 1 сентября. Все старались выполнять это задание в срок. Со всех был спрос, с предприятий Череповца спрашивал горком партии, с нас – райком, в конечном итоге все отчитывались перед обкомом.

И вот приезжают шефы первые, вторые, с большим желанием собирать картошку. Кто раньше приехал, технику распределили, площади выделили. Потом приезжают очередные шефы, я им говорю: «Сейчас у меня вся техника распределена, люди работают, принять не смогу. Приезжайте через 3-4 дня, фронт работ будет предоставлен, техника выделена». Те, естественно, жаловаться в горком партии, я получаю звонок уже от первого секретаря райкома, тот рвет и мечет: «Ты с ума сошел! Дал бы лопаты – пусть копают». Потом бросает трубку.

Через пять минут звонит мне уже главный редактор районной газеты и сообщает, что ему райкомом поручено ехать в совхоз, собирать партком и наказывать Жильцова. Собирать в итоге ничего не стали, а картошку мы тогда первые в районе и выкопали.

Или тот же 1978 год, когда всё залило, было объявлено чрезвычайное положение, техника по полям не шла. Тоже был приказ шефам косить вручную, складывать в кучи, а потом обмолачивать. Я сказал, что это решение выполнять не буду. Обошлось в принципе и тогда всё. Но вот это создание видимости, создание борьбы – абсолютно пустое. Все убедились. Такие случаи были, но было много и правильных моментов. К примеру, когда я работал начальником районного управления сельского хозяйства, я каждый день проводил радиопланерки с руководителями. Сколько посеяли, сколько убрали, заготовили, почему. Эту радиосвязь не я придумал, это было и до меня, и после. Хоть это и надоедало, тем не менее это «кукареканье», как я его называл, продолжалось с ранней весны и до поздней осени в районной диспетчерской. На связи все: первый секретарь, руководители хозяйств, все обслуживающие организации – «Сельхозхимия», «Сельхозтехника», «Межхозлесхоз» и прочие. Поэтому все вопросы решались очень оперативно.  Бывало, и по шапке получали, но если есть проблемы, тебе в их решении помогали.

Даже первый секретарь обкома партии Дрыгин хотя бы один раз в год бывал во многих хозяйствах. Всегда со своими подходами. Помню, приезжает – и сразу: «Почему ты не в сапогах, вот я в сапогах, а ты почему нет?» Всё четко было, не дай бог, если он приехал, а ты в ботинках ходишь. Я нисколько не жалею, что работал именно в тот, советский период. Я очень многому тогда научился, прежде всего это отношение к работе и порядочность.

Сегодня, считаю, чересчур много свободы, плановость должна быть.  Для себя мы стараемся планировать и смотреть вперед в обязательном порядке.

- Каких принципов вы стараетесь придерживаться в работе и в жизни?

- Для меня было неожиданностью стать директором совхоза в 27 лет. Тем более что это было у себя на родине, меня все знали, и многие друзья детства тоже работали в этом хозяйстве. И даже мой отец – директорский шофер, мне тоже «по наследству достался». Это накладывало определенные трудности в работе. Но я всегда четко ограничивал деловые отношения. Дом домом, а работа работой. И этот принцип я соблюдал всю жизнь. Отношения могут быть любыми – добрыми, дружескими, родственными, враждебными, но на работе все равны.

Главный мой принцип – видеть в каждом работнике человека, относиться к нему как к человеку и иногда ставить себя на его место. Считаю, что этого сегодня не хватает очень многим руководителям, когда не выполняются элементарные обязанности, даже в части своевременности выплаты заработной платы. Такого у меня никогда не было. И я всем советую, прежде чем принять решение, поставить себя в положение другого человека, и тогда многие вещи будут видны с другой стороны.

- Так получилось, что ваша семья тесно связана с вашей работой.

- Да, так по жизни складывалось, что моя супруга Надежда Михайловна начала работать со мной еще в «Уломском», а потом и в имени 50-летия СССР главным экономистом, начиная с 1983 года и до выхода на пенсию. В этом тоже была определенная сложность, но тем не менее она в мои дела никогда не вмешивалась и не пыталась руководить. Это дома мы можем как угодно и что угодно обсуждать, но на работе всё четко. Конечно, ей во многом тяжелее приходилось, много информации до меня не доходило, и она держала всё в себе. Но я считаю, что мы нормально работали.

- Вы себя ставили на ее место в каких-то ситуациях?

- Пытался, и сегодня я это точно понимаю, ей было намного тяжелее, чем мне.

- Вас в своих кругах называют «Жильцов-старший». Это говорит о том, что вы стали основателем династии. Ваши сыновья уже зарекомендовали себя в отрасли. Вы оказывали какое-то участие в выборе их пути?

- Я всегда старался помогать всем, у кого есть желание работать, если его нет, то с такими людьми разговаривать очень сложно. Кто-то приходит со студенческой скамьи, кто-то со школы или с другого хозяйства, и не всегда это даже специалист. Первое, что я спрашиваю: желание работать есть? Если есть, будем учить. А во-вторых, у человека должны быть такие качества, как порядочность и честность. Страсть не люблю, когда врут! Я могу иногда простить, даже если человек разок выпил, но вранье – нет, к такому человеку сразу недоверие.

Что касается старшего сына Владимира, то он пришел в хозяйство после окончания вуза на должность заведующего мастерскими. Он был у себя дома, здесь он вырос, его все знали, это сын директора, так сказать, «когорта механизаторов». Тем не менее я его не опекал, он выполнял те трудовые обязанности, которые возлагались на эту должность. Еще на втором курсе института, будучи в академическом отпуске, полгода он работал здесь трактористом, на тракторе МТЗ-82, возил навоз. Прошел и эту школу. Так что после института он был знаком и с техникой, и с работниками, и самое главное, работая трактористом, он уже зарекомендовал себя с положительной стороны.  Это тоже в конечном итоге сыграло свою роль в том, что с ним стали считаться и он уже мог спрашивать с подчиненных.

Младший сын Дмитрий – тоже инженер-механик по образованию, окончил тот же вуз. Он пару месяцев тоже поработал завмастерскими, а потом ушёл в обслуживание, да так там и задержался и сегодня успешно работает. Главное, у него есть понимание и ответственность за дело и за то, что делается в отрасли. И меня радует, что он работает так, чтобы помогать сельскому хозяйству, а не только зарабатывать.

Они оба прошли ту же школу, видели, чем занимаются их родители, что это за труд. У них было личное подсобное хозяйство одно время. Вместе выращивали картофель на продажу, было 1,5 га земли, сами пахали, садили, окучивали, убирали и продавали.

Здесь всё зависит от человека, от желания работать именно в сельском хозяйстве. Всё равно, кто бы что ни говорил, в промышленности работать легче. Работать, условно говоря, под крышей проще, если ты что-то спланировал, то эти планы могут четко выполняться, их не нужно корректировать. А в сельском хозяйстве надо постоянно вносить коррективы. Вот даже сейчас посевную начали в апреле, сегодня 20 мая, а планы выполнены на 3/4. Хотя всё есть: люди, техника и желание работать.

- Вам было приятно, что сыновья сделали такой выбор?

- Я рад, что они действительно остались в сельском хозяйстве, это приятно. Радует и то, что сегодня мой старший сын состоялся именно как руководитель двух крупнейших хозяйств Вологодской области. И самое главное, что это получается у него, ведь те результаты, которые есть, именно об этом и говорят, и порой они выше, чем у меня. Прошло уже девять лет, как я сдал ему свои полномочия в имени 50-летия СССР, мы много общаемся, я анализирую его действия, но не влезаю. Это то, что я пообещал ему в свое время, – не вмешиваться в дела хозяйства, которым я руководил 28 лет. Но анализирую!

- Хвалили за успехи?

- Скорее пытался поддержать, а не восхвалять. Может, надо было бы больше пытаться где-то помогать и двигать их, но я этого не делал. Хотя, учитывая свой опыт и авторитет, мог бы. Но никогда.

- Учитесь у сыновей?

- Конечно. Они более подвижны, больше информации, я тоже присматриваюсь, если что-то новенькое есть у них.

- В сентябре будет уже 25 лет, как вы возглавили «Покровское». Как так получилось, ведь на тот момент вы уже были директором другого сильного хозяйства?

- Да, так получилось. «Покровское» находилось в очень тяжелом финансовом состоянии. Менялись руководители, и коллектив был несколько избалован излишне демократичным стилем правления. А возглавить его меня попросили сами специалисты «Покровского» совместно с районной администрацией. Я согласился на время, а оказалось, что навсегда. Так у меня появилось второе хозяйство, тогда, кстати, это единичный случай был в нашей области.

Поголовье в 1995 году – 500 с небольшим голов, удои – 2000 кг на корову, в среднем производили около 4 тонн молока в сутки. Людей было столько же, сколько и сейчас. Навели порядок, появилось понимание. Было трудно, но потихоньку начали жить. Сейчас мы реализуем до 44 тонн молока в сутки, поголовье – 1500 коров, удой за 2019 год – 10 191 кг. Не зря работали.

- Вы можете сказать, что знаете о сельском хозяйстве всё?

- Нет. Я этого никогда не скажу. Руководитель не должен, по крайней мере, я не хочу, вникать в тонкости, которые должен знать специалист. Я как руководитель должен создавать условия для специалистов, помогать, если нужна моя помощь, контролировать и спрашивать с них. Именно в таком ключе я по жизни всегда работал и работаю.

- Вы продолжаете чему-то учиться?

- В отрасли очень многое меняется: подходы, технологии… То, чему учили в свое время нас или специалистов 10 лет и даже 5 лет тому назад, сегодня уже устарело. Поэтому приходится не только много учиться, а зачастую даже переучивать специалистов.  Сегодня мы работаем по новым европейским технологиям. И всё, чего мы достигли, именно благодаря этому. Если даже взять наше хозяйство – на сегодняшний день мы импортного скота не купили ни одной головы. Только за счет технологий содержания, кормления, выращивания, воспроизводства, работы с семенем быков мы создали то поголовье, тех животных, которые дают нам такой результат. У нас сегодня, пожалуй, наивысшая производительность в Вологодской области, мы получаем в среднем 45 тонн молока в сутки при штате 146 человек.

- Когда к вам обращаются за помощью или советом ваши коллеги (знаю, так бывает), вы на 100 % откроете все секреты?

- Я сам и раньше, и сейчас стараюсь по возможности выезжать и в другие хозяйства, и за границу. Всегда, даже на самой маленькой ферме, можно взять что-то на заметку, если, конечно, есть цель что-то почерпнуть, а не заниматься критикой. Рациональное зерно найти можно всегда. И когда ко мне обращаются за советом, я стараюсь быть максимально открытым в этом вопросе. И все мои специалисты всегда рады помочь, подсказать и показать при необходимости, это совершенно точно.

- На ваш взгляд, сложилась ли некая модель российского сельского хозяйства, или это смесь опыта Европы и Америки?

- Мы действительно много берем. Европу и Америку сравнивать нельзя.  В Европе больше мелких хозяйств, а Америка давно пошла по пути создания крупных промышленных комплексов, мегаферм. Отчасти этот же путь прослеживается сейчас и у нас. Но здесь очень важно, чтобы не произошло обвала. Все эти мегакомплексы построены за счет кредитных ресурсов, тут нужен очень внимательный подход.

- Сельское хозяйство это бизнес, если подходить к нему с умом. Согласны?

- Однозначно, и сегодня при той поддержке, которую мы имеем, это действительно так. За последние два года многое изменилось, поддержка стала вполне нормальной, конечно, при условии, если есть объемы и создана база. Если объемов реализации нет, то за счет одних субсидий не выжить.

На сегодняшний день я считаю, что многие вопросы отрегулированы. Есть понимание Департамента сельского хозяйства, финансов, губернатора. Подходы сменились прежде всего на уровне государства, сельское хозяйство стали считать равноправной отраслью, а не черной дырой. Поэтому всё это привело к тому, что даже сегодня в этой сложной ситуации по отношению к России мы достойно обеспечиваем себя продуктами питания. Думаю, что эта помощь будет и в дальнейшем. Но только она должна рационально использоваться, чтобы не злоупотребляли ей. Я имею в виду то, что многие, получив субсидии и кредиты, потом банкротятся, причем намеренно, я считаю, это вредительство. За эти вещи надо привлекать к соответствующей ответственности.

В 2007 году я получал орден в Кремле, вручал его Владимир Владимирович Путин. И когда закончилась официальная часть и наступил момент общения, я спросил президента, когда будет помощь сельскому хозяйству? Он ответил: «Оказываем». Но в те годы эта помощь была на уровне разговоров, реальной поддержки тогда мы не ощущали. Сейчас многое изменилось. Стали обновлять технику, строить, последние 3-4 года появились и собственные средства.

- Вы связываете это с санкциями?

- В любом случае, когда были введены санкции, все поняли, что где-то надо брать, а самое дешевое и надежное – у себя. А чтобы брать, надо что-то создавать, что-то вкладывать. Поэтому я считаю, санкции положительную роль сыграли.

- А в дальнейшем?

- Сделав сегодня определенный задел, создав жирок, можно, наверное, будет и конкурировать. Уже и производительность выше, и обновление машинно-тракторного парка происходит. Поэтому самое главное – на уровне государства должна быть здравая политика, и прежде всего она должна быть направлена на защиту собственного товаропроизводителя. Это не только агросектора касается.

Сейчас от разговоров перешли к делу. Возможно, многие мои коллеги не согласятся со мной в том, что при существующей поддержке вполне можно жить и работать, но я исхожу из того, что есть, из финансового состояния, из того, что нам удается обновлять. Еще бы года три тому назад наш разговор строился бы совсем по-другому, было бы больше негатива и критики с моей стороны, но мы видим положительные шаги, они есть!

- Если бы вообще не было субсидий, смогло бы сельское хозяйство быть рентабельным, допустим, на примере «Покровского»?

- Будет очень сложно. Если бы была хорошая покупательская способность, и люди могли бы соблюдать те обоснованные медицинские нормы по потреблению молока и мяса, которые были рекомендованы еще с советских времен. Но нам ведь далеко до этого. А почему? Не потому, что они не хотят пить молоко или кушать мясо, а потому, что они не могут купить в необходимом количестве. Значительно уменьшилось потребление на душу населения.

Сегодня себестоимость молока, нашего основного товарного продукта, за счет чего мы имеем основную выручку, у нас растет значительно выше, чем цена реализации. Реализация растет на 2-3 % в год, а себестоимость – на 8-10 %%, всё дорожает. Если бы эти цифры были хоть как-то сопоставимы! Эта дельта в конечном итоге должна покрываться чем-то. Или прибыль, или субсидии. На примере нашего хозяйства – себестоимость молока за 1 квартал этого года 19 рублей, она выросла почти на 9% к прошлому году, а цена реализации выросла на 2%. И наша задача уже не сокращать себестоимость, а свести к минимуму ее рост.

- Какие еще шаги хотелось бы видеть в плане поддержки?

- Должна быть политика на уровне государства по части пропагандирования сельского хозяйства и программы по развитию сельских территорий. Сейчас мы вели разговор про производство, а что человеку надо? Помимо достойного уровня оплаты труда, должна быть качественная инфраструктура на селе – быт, дороги, Дом культуры, школа, детские сады, библиотеки, ФАПы, спортивные объекты и т.д. Должны быть условия для жизни.

- То есть существующей поддержки вам уже вполне достаточно, речь идет только об улучшении жизни на селе?

- Да. Мы и сложные времена переживали. Но люди не разучились работать, есть чувство ответственности. Вот сегодня на носу заготовка кормов, а мы еще не всё посеяли, и люди действительно переживают. Сегодня наши работники решают те задачи, которые перед ними ставятся. И для них надо создавать условия. И людей надо считать людьми.

- Василий Иванович, вы счастливый человек?

- (Задумался.) Вы знаете, наверное, да.

Потому что за мной стоят люди, есть коллектив, который живет и работает. Люди могут вполне достойно жить, и, как правило, живут достойно. Потому что есть понимание между руководителем, специалистом и простым рабочим. И многое у нас получается. Но работа работой, есть и вторая половина – семья. Я счастлив, потому что есть семья, есть жена понимающая, дети, в которых много вложено и которые сегодня радуют. Растут внуки, их, слава богу, уже пятеро. Кто пойдет по нашим стопам, кто не пойдет – покажет время. По крайней мере, старший внук точно пойдет и уже учится в техникуме. Есть мама, ей в этом году исполнилось 95 лет. Мне хочется идти на работу, а с работы хочется идти домой. Поэтому, наверное, да, я счастлив. До 70 лет дожил и собираюсь работать дальше!

- Почему так задумались? Вас никогда не спрашивали?

- Спрашивали, просто можно по-разному это трактовать. Если бы я был один и не было коллектива, тогда бы я оценивал счастье по-другому и, наверное, было бы легче. А здесь я оцениваю еще, как живут люди, которые работают со мной. Поэтому тут есть над чем задуматься.